Удалось это не всем, как известно, треть клиник закрылась, часть ждет повторной проверки и тоже готовится к закрытию. Те, что остались на рынке, получили лицензии на пластическую хирургию в стационарных условиях и теперь готовы обсудить последствия перезагрузки.
Надо сказать, что, согласно исследованию рынка эстетической хирургии за 2018-2019 год, проведенному журналом Vademecum, спада у клиник нет. Напротив, есть видимый рост числа операций.
Скорее, это связано с тем, что пластические хирурги перешли из закрывшихся клиник в уцелевшие и привели с собой своих пациентов (не секрет, что у пластических хирургов – как у известных артистов и спортсменов – есть отряд «фанатов»). Присутствующие на заседании делового клуба пластические хирурги делились опытом, рассказывали о том, кто и как смог пережить это время, а кто и не смог.
Мне тоже дали слово, и я хочу сейчас рассказать о том, какие изменения в отрасли я увидела за прошедший год. Начну с того, что Минздрав так и не раскрыл результатов проверок клиник, в которых весной 2018 года произошли смерти пациентов. Мы ведь помним, что именно эти события привели к ужесточению порядка оказания помощи по пластической хирургии. По крайней мере, так комментировали события представители Минздрава и Росздравнадзора…
А причины смерти профессиональному сообществу так до сих пор и не известны. Сначала Росздравнадзор
обвинил Пропофол, потом его реабилитировал и ушел в глухое молчание.
Повлияло ли на смерть пациентов отсутствие маммографа, ренгтен-аппарата, кабинета трансфузиологии и прочего, что теперь необходимо иметь каждой клинике для того, чтобы обеспечить безопасность пациентов? Профессиональному сообществу остается только гадать.
В течение этих полутора лет выявилась еще одна проблема: отрасль не готова к объединению, она не смогла не то что защитить, но даже выразить общие интересы. Вот наблюдаю, как защищают своих Стоматологическая ассоциация России (СтАР), Союз-Фарма…
РОПРЭХ в той ситуации, когда от него требовалось хотя бы обеспечить информационное взаимодействие с клиниками в критической ситуации, просто замолчал. Кстати, на заседании делового клуба присутствовал президент РОПРЭХ К.Б.Липский, он и на этот раз ничего определенного не сказал, только разводил руками и ссылался на обстоятельства.
А присутствующие, между тем, подняли серьезный вопрос: что делать с тем количеством пластических хирургов, которых сегодня выпускают кафедры разных вузов страны? Президент РОПРЭХ опять развел руками и сказал, что это – дело коммерческое и повлиять на переизбыток кадров невозможно.
Да, коммерческое, но ведь и пластическая хирургия в 2018 году также, в основном, была представлена частными клиниками. И в один миг – одним только документом (приказом Минздрава №298н) – те, кто не соответствовал новым требованиям, исчезли с рынка. Так неужели у РОПРЭХ не хватит административного ресурса и общественного влияния на кафедры, которые при наличии двух преподавателей обучают 60 ординаторов?
А сейчас немного об опыте выживания.
- Отдельные клиники оставили в амбулаториях консультационные центры, а пластические хирурги устроились на четверть ставки в бюджетные учреждения и там оперируют своих пациентов. Эту схему уже отследила налоговая служба, заинтересовавшись, скажем аккуратно, «ценообразованием консультаций».
- Другие решили, что, имея лицензию на хирургию, они смогут делать операции, именуя услуги так, чтобы мысль о пластике и в голову никому из контролирующих органов не приходила. На этом – при проверках Росздравнадзора – погорели уже несколько клиник. Правда, если сказать честно, Номенклатура медицинских услуг (приказ Минздрава №804н) не разводит оперативное лечение по разным хирургическим специализациям в медицине, поэтому некоторое пространство маневра у пластических хирургов все-таки остается…
- Есть клиники, которые заняли свои операционные под нитевые технологии. Правда, это возможно только в том случае, если сохранилась лицензия на анестезиологию и реаниматологию. Помним, что пластическим хирургам сгоряча оставили право только на аппликационную анестезию. Теперь даже у косметологов больше полномочий.
Специалисты из закрывшихся клиник пошли по жизни разными путями. Одни гастролируют по городам России (надеюсь, что клиники, принимая приезжего хирурга, все-таки устраивают его официально в штат).
Стали популярны пластические операции в закрытых ведомственных санаториях, притом что лицензии на пластическую хирургию в этих учреждениях нет, но организаторы услуг надеются на то, что проверяющие за шлагбаумы просто так не попадут.
Другие специалисты пытаются устроиться в клиники косметологии. Я часто получаю письма от руководителей с вопросом, можно ли взять на работу «…очень опытного хирурга в инъекционные косметологи». Увы, нельзя, каждый специалист работает под лицензией на тот вид деятельности, что соответствует специальности, указанной в его сертификате.
Третьи переквалифицировались в физиотерапевты. Пластический хирург может это сделать в соответствии с приказом Минздрава №707н, через дополнительное профессиональное образование, правда, только при наличии ординатуры по пластической хирургии. Так что ждем нового витка интереса к лазерным методикам.
Счастливчиками считали тех, кто сразу смог перейти из закрывшейся клиники в работающую, с лицензией на стационар. Но сами они (один на один) признаются, что сильно проиграли в заработках.
И – возвращаясь к дискуссии – все присутствующие в зале согласились с мыслью, что часть врачей ушла в подпольные клиники. Их ведь никто не проверял, поскольку в реестре Росздравнадзора они не значились. Но все участники делового клуба согласились с тем, что
шоковый период закончился. Тем более что обратного пути, что еще раз подтвердило решение Апелляционной коллегии Верховного Суда РФ от 24 сентября 2019 г. N АПЛ19-338, нет…
Но надо жить и работать, потому ничего другого пока на этой земле для человека не придумано!
Дата публикации: 11.11.2019
Авторизуйтесь или зарегистрируйтесь, чтобы оставить комментарий.